Леонид Пташка: В фестивале BelgorodMusicFest есть эклектика, мне это очень нравится

Джазмен, пианист-виртуоз и композитор Леонид Пташка – один из самых известных израильских русскоязычных музыкантов – приехал в Белгород, чтобы сыграть на фестивале BelgorodMusicFest. Буквально перед отъездом в Ярославль на очередной концерт музыкант дал эксклюзивное интервью корреспонденту ИА «Бел.Ру».

Стиль Леонида Пташки относится к фри-джазу, в котором переплетается этнический джаз и импровизационный джазовый мейнстрим. Впервые Леонид Пташка заиграл перед публикой в 6 лет, тогда он ещё не исполнял джаз, но на сцену уже вышел с импровизацией. В возрасте 7 лет маленький Пташка исполнил концерт Мендельсона с Бакинским симфоническим оркестром. С четырнадцати лет выступает на профессиональной сцене. За эмоциональную игру его называют «разрушителем фортепиано».

– Как Вам играется с новым коллективом?

– Я просто в восторге. Камерный оркестр Mezzo Music очень хороший, сыгранный. Действительно большое удовольствие играть с ними.

– Знакомы ли Вы с музыкантами, приглашёнными на фестиваль BelgorodMusicFest?

– Нет, мы встретились в первый раз. Кроме Борислава Струлёва я никого из участников фестиваля не знал. Они замечательно сыграли репертуар, с ними приятно было выступать. И не важно, знаю ли я кого-то или нет. С профессионалами всегда приятно работать. С первых нот было понятно, что здесь будет хорошая химия.

– Вы импровизируете на концерте?

– Да, конечно. А как без импровизации? Джаз – это и есть импровизация. Было очень много импровизаций вместе с симфоническим оркестром. С камерным оркестром мы частично играем то, что запланировано, а в остальном всё импровизация.

– А что для Вас импровизация?

– Импровизация для меня – это жизнь.

– Расскажете, как Вы познакомились с Бориславом Струлёвым?

– Это, в принципе, была такая же встреча, как и любые встречи музыкантов. Её устраивал наш общий друг, который не так давно ушёл из жизни – это Георгий Гаранян (в третий фестивальный день, 15 марта, будет выступать созданный им ансамбль «Мелодия» – прим. ред.). Мы встретились с Бориславом, сразу сыграли, и далее у нас пошли свои определённые планы. Мы встретились, сыграли в Армерике, в Израиле, в России… В общем, вот такая дружба, она уже слеплена и закреплена сценическими выступлениями.

– То есть, можно сказать, что это дружба не только в рамках работы?

– Это всё вместе. Дело в том, что у музыкантов профессионалов, которые встречаются на сцене, дружба там перерастает в дружбу личную. Потому что с профессиональным музыкантом хочется общаться, и это общение может перерасти в замечательные отношения.

– А что касается аудитории… Вы выступали на больших площадках…

– И на очень больших…

– Чего Вы ждёте от белгородской аудитории?

– Исключительно энергетический и эмоциональный подъём, поскольку я этой встречи очень жду. Для нас артистов очень важно, чтобы с первых же нот публика тебя вела, и происходил обмен.

–То есть Ваша игра – это, ко всему прочему, налаженный контакт, взаимопонимание со зрителем?

– Обязательно! Это 90 % успеха.

– В своей повседневной жизни вы слушаете музыку?

– Никакой я не меломан! И вообще, я стараюсь слушать музыку как можно меньше, потому что для музыканта слушать музыку – это работа. Только в рабочем состоянии я слушаю того или иного музыканта, который мне интересен. А вот так, в повседневной жизни ничего не слушаю. Музыка, наоборот, даже раздражает. Ну, это, представьте, как хирург, который приходит домой, и там ему всё время подсовывают кого-то оперировать, или перед ним что-то оперируют… Это очень сложно. Находиться в музыке 24 часа невыносимо. Тут автоматически ты не можешь быть меломаном…

– В жизни Вы достаточно весёлый человек. А в музыке?

– То же самое. А разве на сцене не видно, какой я человек?

– А что Вы думаете по поводу неординарной идеи Борислава Струлёва соединить белгородский митрополичий хор и игру известных всему миру музыкантов?

– Сочетать можно всё, что угодно. Если привести пример: когда-то строили дома из песка, чуть ли не на воде скрепляли камни, потом придумали связки между камнями – цемент. Сегодня все здания очень эклектичны в плане своей архитектуры. Сегодня и металл, и камень, и цемент, и стёкла…То же самое и в музыке сегодня – это своеобразная эклектика, где очень много разных стилей. И это замечательно, когда они совмещаются. Это очень интересно для публики. В этом фестивале есть эклектика, мне это очень нравится. Важно, чтобы музыканты и артисты были профессионалами, тогда не важно, что ты играешь и как ты это подаёшь.

– Как общаются музыканты на сцене?

– Музыка и есть те самые сигналы, которые мы можем подавать на сцене. Это музыкальный язык, который слышит зритель. А наш язык, язык музыкантов – это и взгляды, и поворот руки, и просто моргание какое-то, когда понятно, что я хочу сказать. Это всё вместе!

– У Вас есть талисманы, которые Вы постоянно берёте с собой на выступления?

– Вот мишка мохнатый – это талисман. Ещё у меня есть вещи, которые просто всегда со мной. Это скрипичный ключ, который всегда висит у меня на шее. Золотой скрипичный ключик к музыке – я его получил как приз на международном конкурсе в Польше в 1983 году, очень давно. И второй мой талисман – это перстень, на котором написана моя фамилия и вырезаны на золоте клавиши. Этот подарок я получил на фестивале в Германии. Ювелир, который это сделал, был в восторге от моего концерта, он буквально за один день сделал для меня такой подарок. Это было очень трогательно, и я понял, что эта вещь будет всегда со мной.

Беседовала Виталина Скрипина